Картотека и миф о Пигмалионе
В этой статье много метафор. Они долго пылились в моей картотеке, и я не знал куда их пристроить. В конце-концов я решил, что здесь им самое место. Если вас образное мышление отвлекает и путает, не читайте дальше (и уж тем более не читайте эту ☞ статью).
Метаморфозы
В «Метаморфозах» Овидия есть эпизод, повествующий о скульпторе Пигмалионе, который чуть не стал жертвой собственного таланта. Он создал статую прекрасной девушки настолько натуралистично, что она казалась живой. Художник воспылал к ней безответной страстью.
Часто протягивал он к изваянию руки, пытая,
Тело пред ним или кость. Что это не кость, побожился б!
Деву целует и мнит, что взаимно; к ней речь обращает,
Тронет — и мнится ему, что пальцы вминаются в тело,
Страшно ему, что синяк на тронутом выступит месте1.
Трагикомизм ситуации разрешается у Овидия благодаря вмешательству богини любви Венеры. Сжалившись над Пигмалионом, она оживляет его творение.
Конечно, символический потенциал этого эпизода «Метаморфоз» не исчерпывается наивным эротизмом (его мы как раз оставим за скобками). Разворачивая метафору, можно увидеть диалектику самого творчества, сложные отношения между художником и материалом.
Это относится не только к изобразительным искусствам. Любой объект, реальный или воображаемый, может стать средоточием смыслов. Писатель способен испытывать симпатию не только к литературному персонажу, но и к печатной машинке.
В данном очерке мы постараемся разобраться в отношениях, возникающих между исследователем и картотекой.
Как получается, что эта конструкция из ящичков и карточек (или совокупности файлов в программной оболочке) начинает казаться мыслящим, взаимодействующим с нами существом? Нет ли здесь проделок Венеры?
Картотека – это необычный объект, пространство смешения автора и читателя, зеркальная комната со множеством отражений. Содержимое картотеки показывает наши разные «я». Текст соединяется и распадается в причудливом калейдоскопе мнений.
Карточки с записями – это и мы, и не мы, прямо как в парадоксе с кораблем Тесея2.
Маршаллу Маклюэну приписывают выражение, гласящее: «Сначала мы формируем наши инструменты, а потом они формируют нас»3.
Фридрих Ницше подметил это еще раньше в одном из писем к Генриху Кёзелицу: «Наши письменные принадлежности соучаствуют в нашем мышлении»4.
К картотеке это относится в первую очередь.
Можно условно выделить несколько уровней синергии между автором и данной системой организации записей.
Уровень первый: моторная память
При первом приближении картотека предстает просто непонятным механизмом, загадочным артефактом. Пользователя интересуют преимущественно правила и приемы эксплуатации, то есть технические детали.
Это неизбежный этап знакомства и привыкания к инструменту. Так дети учатся есть ложкой, кататься на велосипеде, а взрослые – управлять машиной. Через какое-то время действия становятся естественными и не требующими сознательных усилий. С картотекой происходит то же самое. Приноровившись, мы уже не замечаем ее посредничества. Она перестает заслонять собой материал.
Дальнейшая интеграция происходит на более сложных когнитивных уровнях. Инструмент должен стать продолжением не только руки, но и разума.
Уровень второй: семантическая память
По мере дальнейшего использования картотеки мы замечаем, что она позволяет нам помнить больше. Вернее, происходит перераспределение сил. Теперь нам остается запоминать метаданные, адреса ячеек, где хранятся нужные сведения. И даже в этом картотека снабжает нас необходимыми подсказками.
Забывчивость – распространенная проблема, а создание заметок – очевидное решение. Никлас Луман отмечал, что изначальный мотив создания картотеки в его случае был связан с плохой памятью5.
Разумеется, эта функция может быть реализована и помимо картотеки. Люди используют блокноты, ежедневники и даже электронную почту в качестве средства хранения информации6.
Однако потенциал картотеки не ограничивается задачами собирательства.
Конечно, составлять гербарии из засохших мыслей весьма увлекательно, но куда важнее пространство, где расцветут новые идеи.
Здесь мы подходим к следующей метаморфозе в отношениях автора и картотеки.
Уровень третий: формулировка идей
«Вы не можете думать без письма, по-крайней мере, не сложным, связным образом» – отметил Луман в своей статье «Kommunikation mit Zettelkästen. Ein Erfahrungsbericht»7.
Разумеется, если вы размещаете в картотеке не только цитаты из книг, но и собственные догадки, то уже заметили, что это хороший инструмент для мышления письмом.
Здесь можно было бы возразить, что и записные книжки прекрасно служат этой цели. Картотека, однако, обладает одним преимуществом – возможностью развивать текст нелинейно, собирать и пересобирать его как мозаику8.
Мысль подобна плющу, – для того, чтобы карабкаться вверх ей нужны внешние подпорки. Картотека выполняет роль своеобразного каркаса, позволяющего идеям тянуть ростки в разных направлениях.
Чем сложнее размышление, тем больше времени нужно на его развитие, развертывание. Карточки позволяют фиксировать промежуточные результаты, смысловые отступления и т.п.
Спустя несколько лет работы с заметками на этом уровне вы обнаружите присутствие Другого. Появится ощущение, что кто-то кроме вас пользуется картотекой. Меняет что-то, редактирует записи. Подбрасывает вам какие-то намеки о своем существовании.
Вы готовы к следующей метаморфозе.
Уровень четвертый: интуиция
«Другой», присутствие которого теперь раскрыто, является вашим альтер эго, аккумулировавшимся в текстах. Луман называл эту сущность «компетентным партнером»9.
Картотека на этом уровне становится экстернализацией внутреннего диалога. Записи спорят или соглашаются друг с другом, в них озвучиваются позиции разных субличностей. Картотека позволяет проступать на поверхность неожиданным мыслям, так как ее структуры сложнее контролировать нашему рациональному «я».
Через картотеку проговаривают себя и культура, и подсознание. Мы лишь присоединяемся к странной, запутанной дискуссии, которая началась задолго до нашего появления на свет.
Существует и другой аспект этого феномена, связанный с серендипностью10. Комплексная, клиповая информация превращается в картотеке в гипертекст, что создает пространство для «странных сближений», незапланированных находок.
На этом этапе автор картотеки поневоле начинает чувствовать себя Пигмалионом, над которым подшучивают природа и боги.
Стал он робости полн и веселья, ошибки боится,
В новом порыве к своим прикасается снова желаньям.
Тело пред ним! Под перстом нажимающим жилы забились11.
Метаморфозы отношений исследователя и картотеки достигают своей кульминации здесь, где голос интуиции становится различим и независим.
Между началом и завершением пути разительный контраст.
Большинство людей заводит картотеку из желания организовывать, контролировать, подчинять себе природу.
Однако, если Венера будет к ним благосклонна, они потерпят фиаско, и, пройдя путь до конца, обретут нечто большее – диалектическое обладание-необладанием, знакомое всякому влюбленному.
Овидий Назон, Публий. Метаморфозы. Пер. с лат. С. Шервинского. – М. : «Худож. лит.», 1977. – C. 252
«Тридцативесельное судно, на котором Тесей с подростками вышел в плаванье и благополучно вернулся, афиняне хранили вплоть до времен Деметрия Фалерского, убирая старые доски и балки по мере того, как они ветшали, и ставя на их место другие, крепкие, так что корабль этот сделался даже спорным примером в рассуждениях философов, определяющих понятие возрастания: одни утверждали, что он остается самим собою, другие — что он превратился в новый предмет».
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3-х тт., Т. 1. – М. : Издательство Академии наук СССР, 1961. – C. 16
Unser Schreibzeug arbeitet mit an unseren Gedanken. Письмо можно посмотреть ☞ здесь
Ницше незадолго до этого начал использовать печатную машинку. Это была шарообразная модель — Malling-Hansen Writing Ball.
В конце письма приписка от руки: Чёрт возьми! Ты хотя бы можешь это прочесть!?
Картотека обладает определенным преимуществом, так как система организации записей изоморфна нелинейной природе воспоминаний.
Раньше, чтобы достигнуть того же эффекта я нарезал распечатанный текст на полоски и пытался выстроить нужную очередность.
Вот еще из указанной статьи Лумана: «В результате длительной работы с этой техникой возникает своего рода вторая память, альтер-эго, с которым можно постоянно общаться. Как и собственная память, она не имеет тщательно выстроенного общего порядка, иерархии, и уж тем более линейной структуры, как книга. Именно поэтому она обретает собственную не зависящую от ее автора жизнь».
Овидий Назон, Публий. Метаморфозы. – C. 262
Скажу что однажды и программный код так оживает и живёт своей жизнью)
Для одиночных программ это состояние наступает по моему опыту с 10_000 строк кода.
А уж большие системы вообще живут своей жизнью и программисты пытаются охватил его ,как те мудрецы которые ощупывали слона.
И вторая мысль-шутка: а с какого момента надо вызывать психиатра?)) с момента появления Другого или с момента когда он начинает с тобой говорить?)
П.с. пользуюсь обсидианом как раз узнав о нем от вас, уже полтора года и да, часто бывает что в поиске набираю слова и уже вижу какие то сохраненные статьи , а также и какие то мои мысли.
Интересно следить за развитием своих же мыслей на протяжении времени.
Так как мое хранилище это смесь Википедии и моих заметок,то думаю что процесс превращения хранилища в "собеседника" займет больше времени.
Но это и неважно.